— Давайте начнем неоригинально: с самого начала. Когда вы родились?

— Я родился 1 января 1951 года в Москве, на Арбате, в роддоме Грауэрмана.

В то время мама работала там детским врачом, а отец учился в военно-воздушной академии.

— А почему вас назвали именно Виктором?

— В честь отца, Виктора Николаевича, профессионального (с 18 лет!) военного, участника двух войн — с белофиннами и Великой Отечественной.

Война для него закончилась в Венгрии, в 1944-м: их самолёт сбили.

К тому же «Виктория» — это «победа» по латыни. Мы победили! Наши отцы остались живы и дали начало новой жизни.

Тогда у людей в стране был колоссальный подъем...

— Вы — единственный ребенок?

— Нет, у меня есть брат Глеб, 1947 года рождения. Он появился на свет в Одессе (в совхозах под Одессой жили наши бабушки и дедушки). Разница в 3,5 года развела нас по разным возрастным группам. Но мы, когда были студентами, тесно общались — во время летних каникул.

Брат окончил ветеринарную академию, остался при ней, защитил диссертацию, преподавал, потом перешёл в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Когда я его спрашиваю: «Правда, что ветеринарный врач — это доктор для скотины?» — он отвечает: «Да. А что у тебя болит?».

Есть у нас такая шутка…

Сферы у нас разные: биология, иностранные студенты — у него, точные науки, оборонная тематика и закрытость — у меня. Помню, перед перестройкой, встречаясь, разговаривали на общенаучные, общечеловеческие темы — надо было переварить происходящее. В общем — мы всегда обогащали друг друга.

— А когда вы впервые столкнулись с авиацией?

— Мы жили в Армении, в гарнизоне вблизи Ленинакана, в 8 километрах от турецкой границы. Воинская часть, где служил отец, прикрывала ее и вела «боевые действия». Американцы с турецкой стороны запускали шары-шпионы, которые летели по ветру и вели фототелевизионную съёмку нашей территории с высоты приблизительно 10 км. При появлении истребителей по сигналу с той стороны включался подогрев гелия — и шары всплывали до 30 км, много выше потолка наших истребителей. Те разгонялись, делали горку и, становясь вертикально, стреляли из пушек и пулемётов. Когда шары сбивали, все ликовали… И всё это происходило на моих глазах. А в кресло самолёта я впервые сел в 4 года — это был «МиГ-15».

— Вы сразу увлеклись авиацией?

­— Сначала я ей не увлекался, хотя интересовался рассказами отца.

С 3-го класса был радиолюбителем. Высшее достижение  — участие в экспозиции в политехническом музее в Москве. Радиолюбительство переросло в интерес к физике, потом — к математике. Готовился к поступлению в физтех. Поступил на ФАЛТ — в то время меня интересовали подводные лодки. Выбрал группу теоретической гидромеханики.

 — А подлодки-то почему?

 — Я уже говорил, что мои дедушки и бабушки жили в совхозах под Одессой — это 3—5 км от моря. На летних каникулах мы рыбачили, занимались подводной охотой, жили на берегу в палатках.

Ночи у костра, корабли на рейде, удвоенные отражением огней в воде… А впереди — такая долгая жизнь! Романтика моря, паруса, таинственные глубины. Всё взаимосвязано.

— И все-таки: когда вас настигла авиация?

— С авиацией меня связала математика. На 4-м курсе я увлёкся оптимизацией аэродинамических форм.

В поисках прямой задачи (расчёт трансзвукового обтекания аэродинамического профиля) оказался у Якова Моисеевича Серебрийского в НИО-2 ЦАГИ. Удивительный педагог!

Он читал на ФАЛТе курс «Введение в аэромеханику». Мы его называли сказочником. Он спросил меня, что изображено на эмблеме ЦАГИ. «Правильно, профиль крыла, а это 23-й сектор 5-го отдела НИО-2. Это мы…»

Так для меня началась аэродинамика трансзвуковых течений.

— И каким было ваше первое достижение в новой специализации?

— Первым достижением, наверное, следует назвать хорошую учёбу. Я был курчатовским стипендиатом на 4-м курсе и ленинским  — на 5-м—6-м. В дипломной работе, посвященной краевой задаче Гурса на комплексных характеристиках в четырёхмерном пространстве, были получены точные решения. Численно, в полном объёме потребовался аппарат ТФКП, уравнений математической физики и аэродинамики больших скоростей.

Кстати, «урматы» у нас читал Никита Вячеславович Зволинский, член кружка С.А. Чаплыгина. Тогда я впервые осознал, что наша задача — продолжить эстафету российской авиационной науки, что мы — наследники школы Н. Е. Жуковского.

— Что, на ваш взгляд, самое важное в авиации? И что интересней всего именно вам?

— Самое главное — люди, преданные своему делу, высококвалифицированные специалисты. Чтобы здесь и сейчас (в 4 измерениях) выполнить определенную работу, нужны подготовленные люди и материальные ресурсы (ещё 2 измерения). Получается шестимерный мир. Подготовленных людей надо готовить для науки и технологий завтрашнего дня. Это как в стрельбе по движущейся мишени — действовать с упреждением.
Самое интересное — талантливая молодежь. Очень не хватает креативных молодых людей.

— А как можно сформулировать вашу основную тему?

— Краевые задачи вычислительной аэрогидромеханики. Довелось решать (самому программировать) краевые задачи всех типов. Из этого сложился мой курс. Я даже открыл «рынок краевых задач» (это понятие очень понравилось Георгию Петровичу Свищеву, в то время директору ЦАГИ): можно, решив одну, искать приложение разработанного «инструмента» для решения совершенно других задач.

— Давайте отвлечемся от профессии… Скажите, ваша обыденная жизнь — она тоже связана с авиацией?

— Тема моей докторской диссертации — вихревой след самолёта в турбулентной атмосфере. Самолёт пролетел, а след остался…
Мы родились в великой стране, мы стремились стать великими. От этого тоже остался след.

Сейчас для меня главная задача  — подготовка высококвалифицированных специалистов (пусть они называются магистрами) для авиакосмической науки великой России.

Олег Михайлович Белоцерковский, академик, ректор МФТИ в течение 25 лет (12 июня 1974 года он вручил мне направление на работу в ЦАГИ), сказал: «Хочешь иметь хороших абитуриентов — заботься о трудоустройстве выпускников!» Если наши выпускники имеют ясную цель, я всегда готов помочь… Это самое главное!

Это тоже начально-краевая задача, только уже не в «гильбертовом пространстве».

— Что бы могли посоветовать студентам?

— В учёбе – любить предмет. Я на собственном опыте отработал такой алгоритм: если что-то не идёт, надо это полюбить, пересилить себя, заставить себя заинтересоваться. И тогда дело обязательно сдвинется…

При выборе специальности — стремиться найти интересную работу, ставить никем не решённые задачи. Помнить, что «много званых, да мало избранных».

Вы — избранные! Думайте, ищите в себе — прежде чем принять решение.

— Скажите, когда вы учились, вы предполагали, что впоследствии возглавите ФАЛТ МФТИ?

— Нет, конечно. Более того — выйдя на работу после рождественских каникул в 2008 году, я и вообразить не мог, что с 28 января стану деканом. Хотя с 1994 года преподавал на ФАЛТе и понимал, что самым важным в то время была острая нехватка молодёжи в науке.