Студенчество, как и многие другие этапы жизни человека, имеет свойство заканчиваться. Кто-то ждёт этого момента с нетерпением, кто-то вздыхает о том, что не отказался бы начать с начала… Но нет ни одного студента, который хоть раз не оценивал бы количество времени, прошедшего с поступления, — и, разумеется, того, что осталось. А тысяча (!) и одна ночь — это как раз и есть половина времени обучения.

Мнения о том, когда именно появился этот праздник, расходятся: выпуски конца 80-х годов его ещё не отмечали, а выпуск 96-го года — уже отмечал. Разнятся и версии происхождения: кто-то говорит, что праздник перекочевал на ФАЛТ из Долгопрудного, кто-то — что появился независимо от всех параллельно отмечанию «экватора» (середины периода обучения) в МГТУ им. Баумана. Неизменным остаётся только одно — традиция сжигать чучело «ботана», плотно набитое собранными по всему общежитию конспектами, прыгать через костёр и хорошенько веселиться.

Методы сожжения, кстати, тоже отличаются от выпуска к выпуску: и с крыши горящего ботана скидывали, и из окон общежития вывешивали, и прямо перед козырьком общежития палили (пригласив предварительно милицию и пожарных — последние чаще всего лояльно относились к празднующим и, потушив чучело, чуть поливали и самих студентов — на потеху тем, до кого брызги не долетали). Последние несколько лет костёр разводят на заднем дворе института, недалеко от спортивной площадки, где немногим позже затевается дискотека.

«После госа (а он тогда был только один, по физике, и летом) традиционно переворачивали бочку с квасом — между общежитием и факультетом им торговали. Вот и всё, что делали. Шляпу не надевали, пропеллера не было тогда. В промежутке между 73-м и 79-м ничего не было, и ещё довольно долго всё шло по экспоненте вниз — только потом начали что-то вспоминать. Гимн никто не знал — мы вспоминали и со своих слов записывали, "Физтех-песню" никто толком не знал… А потом всё это вошло в традицию — и пошло, пошло. 1001 ночи не было у нас. В Долгопрудном, может, была. У нас — точно нет. Я в общежитии жил, заметил бы. Зато были вечера с концертами: "Машина времени", молодые ещё, приезжали, помнится, Высоцкий пару раз был. После этого были танцы — либо под них же, либо под свои доморощенные группы.»

«У нас такого праздника не было. Хотя потом уже участвовала, но как наблюдатель. Много другого хорошего было: газету выпускали, например, "Андромеда" называлась, на стене в институте висела, какие-то мероприятия в кафе "Фонтан" (сейчас — "Калина") устраивали. Дискотека необыкновенная один раз была: на крышу общежития выставили аппаратуру, посадили диск-жокеев и танцевали у крыльца».

«Наше чучело свисало с крыши — погорев так некоторое время, упало на крыльцо. Салюты запускали, невероятно напугав окрестных бдительных пенсионерок, принявших шум фейерверков за звуки выстрелов и вызвавших милицию. Праздник, впрочем, всё равно удался.

Вообще 1001 ночь — это день радости, даже ботаник гуляет. Учиться всё время — с ума сойти можно, надо и отдохнуть. Хорошая аналог этого события — шляпа и пропеллер после сдачи госов».

«У нас все проходило так: мы сначала отмечали 1 апреля, а потом, через несколько дней, — 1001 ночь, поэтому в моем сознании эти два события связаны. На 1 апреля меняли расписание на шуточное (у меня где-то даже хранится одно), вывешивали манекен студента под часами в фойе. На лекциях по матанализу кто-то прятался под кафедрой, и во время лекции заходили другие студенты — вроде как за товарищем. Лектор очень удивлялся: откуда они их доставали? Сама 1001 ночь проходила перед общежитием — сжигался ботан и конспекты вместе с ним.

Шумели, конечно, когда продолжали гулять в общежитии, но все терпеливо и с пониманием к этому относились, была внутренняя саморегуляция, не было каких-либо охранников. Только бабушки-вахтёрши, которые после праздника хорошо зарабатывали на сданной стеклотаре.

Динамики на козырьке общаги устанавливали, танцевали перед крыльцом, а некоторые — так и на козырьке. Бывали концерты перед зданием института — вроде тоже к 1001 ночи подгадывали. Играли наши, фалтовские группы.

Сейчас тенденции в обществе сменились, стали закручивать гайки — что свободно допускалось в смутные 90-е, теперь уже кажется дикой вольницей (от пива, свободно распивавшегося на концертах в актовом зале, до того, что одно время декана выбирали преподаватели и некоторые представители от студентов).

Ребята были менее прагматичны, но в то же время было больше ответственности — больше брали на себя. В чём-то была наивность, но в целом мирно жили».

«1001 ночь? Так сразу и не вспомнить — как-то перемешалось со шляпой после госов. Точно помню, что на заднем дворе на баскетбольной площадке разжигали огромный костёр и как Снегурочки через него прыгали, водили хороводы — кто во что горазд. Сжигали чучело ботана — кажется, он развалился, мы его опять собирали, но в итоге он дошёл до костра инквизиции. Его из конспектов по всему общежитию собирали — все свои отдал, кроме нескольких. Всё из закромов вытаскивал, хотя были и те, кто отказывался. Были какие-то активисты, которые организовывали конкурсы, — и культурные, и не совсем культурные… Но всё в рамках приличия — не могу вспомнить, чтобы над кем-то откровенно издевались, не было такого. Но это специфика ребят, которые здесь учатся.

На шляпу обычно приезжаю посмотреть, как вешают, на 1001 ночь тоже заглядываю — иногда с оказией получается заехать. Никакого особенно значения мы ей не придавали — главное, есть повод собраться вместе и погудеть».